Дар Демона - Страница 33

— Наверное, тебе стало любопытно, как выглядят лаборатории изнутри, — мягко сказал Тонгил. — Естественная юношеская любознательность, не так ли? Конечно, ты не замышлял против ничего злокозненного. Это ведь глупо — умышлять против Темного мага в его владениях, а ты — умный мальчик. Я прав?

Голос мага ласкал, обволакивал сладкой пеленой, но смысл слов ускользал, оставляя лишь щемящее непонятное чувство, что надо о чем-то рассказать — и тогда все будет хорошо.

— Я хотел найти, — проговорил Тималь тихо, — артефакт с химерой… — проговорил — и очнулся. Завораживающая магия схлынула, оставив нарастающий ужас — он сказал именно то, что говорить не должен был ни в коем случае.

— Артефакт с химерой, как интересно, — обычным голосом повторил маг, бросил взгляд на запертую дверь. Замер. Простоял так несколько секунд, не шевелясь и глядя в пустоту перед собой, пока дверь, на которую Тималь убил больше часа времени, не начала открываться.

Она делала это сама, словно живая — с хрипом и скрежетом отходили многочисленные замки и затворы как со внешней, так и со внутренней стороны. А еще — это Тималь ощущал своим нераскрытым пока эррэ — еще слой за слоем снимались заклинания.

— Прошу, — Тонгил сделал широкий жест рукой, приглашая эльфа первым войти в открывшийся проем. — Поищем артефакт вместе.

Тималь бросил на мага недоверчивый взгляд, но тот выглядел серьезным. Войти в лабораторию Тонгила? Откуда не возвращаются… Уж живыми-то точно!

— Не надо, — юноша судорожно мотнул головой. — Пожалуйста, не надо!

— Но ты же хотел, — удивился маг. — Не стесняйся, проходи.

— Нет, — выдохнул Тималь. — Нет! — А потом сделал нечто неожиданное даже для себя: швырнул факел в Тонгила и метнулся мимо него к лестнице.

Возможно, он успел сделать пять шагов, возможно, шесть, но потом что-то, похожее на удавку, больно сжало горло, невидимые веревки змеями обвились вокруг рук и ног, и подросток упал на каменный пол, изгибаясь, словно спеленатая пауком гусеница.

Факел погас, не сохранив даже красного уголька, тьма казалась непроглядной, но, напрягая слух, юноша уловил легкий шелест шагов Тонгила: для чистокровного человека маг всегда двигался слишком тихо. Потом сильные руки подняли подростка с пола, перекинули через плечо. Шаги — восемь, девять — и Тималь опять оказался на полу.

Загорелся факел — и, отражаясь в его свете, золотом замерцали руны на стенах и потолке лаборатории.

* * *

Арон обошел помещение по кругу, решив для разнообразия вручную зажечь все фитили ламп, потом повернулся к связанному тенями эльфенку. В свое время воину пришлось немало пообщаться со Старшим народом, и кое-чему это общение его научило. Например, определять возраст остроухих, что вообще-то занятие неблагодарное…

Так вот, этот конкретный их представитель был едва ли старше Риена ар-Корма, то есть, по эльфийским меркам, практически несмышленый младенец.

— Успокоился? — поинтересовался северянин, закончив с лампами. Мальчишка, все это время не сводивший с него перепуганного взгляда, вздрогнул и кивнул.

Арон бросил взгляд на дверь, и та с тихим щелчком закрылась. Теперь можно было нормально пообщаться, не опасаясь внезапного побега собеседника. Повинуясь мысленному приказу, исчезли держащие эльфенка тени.

— Вставай, — велел воин отрывисто и, когда подросток вскочил на ноги, добавил. — Хотел найти артефакт с химерой — ищи.

— Зачем? — слабым голосом спросил тот.

Арон хмыкнул, а потом — словно невидимый бес подтолкнул его — усмехнулся и ответил:

— У каждого должно быть право на последнее желание. Раз тебе так нужна эта вещица…

Эльфенок не побледнел даже, а позеленел, но ненадолго. Потом мальчишка упрямо вскинул подбородок, во взгляде появилась решимость — и Арон пошатнулся от магического удара…

Удар оказался несильным — сработали щиты, о которых до того мгновения Тонгил и понятия не имел. Но это жалкое нападение разбудило в северянине что-то… На долю мгновения он увидел эррэ эльфенка — начинающий раскрываться кокон магии. Увидел и, на инстинкте, ударил в самую его сердцевину…

Глава 21.

Верхняя Степь всегда прекрасна, всегда зелена, всегда над ней сияет синее небо. В Верхней Степи нет засух, нет пылевых бурь и ядовитых зимних ветров. В Верхней Степи не умирают.

Темира стояла на вершине небольшого холма, даже не холма вовсе, а пригорка, и целилась во что-то из своего любимого лука. Мэа-таэль сразу узнал его — сделанный из древесины ацера, сухожилий, роговых пластин, покрытый тонким слоем искусно раскрашенной коры… Много лет назад старшая дочь вождя приняла этот лук как дар на совершеннолетие. Его же, разломанный пополам, положили в погребальный костер Темиры…

— Наконец-то! — кочевница опустила оружие и легко сбежала вниз, к подножию холма, где стоял полукровка. — Я уж думала, ты и в этот раз не явишься!

— Я тоже умер? — неуверенно спросил ее сын, пытаясь понять, как и когда это случилось и почему он ничего подобного не помнит.

— Глупости! — Темира досадливо топнула ногой. — Ты просто спишь, но легко спишь, открыто, потому у меня получилось до тебя дозваться.

Мэль нахмурился, не совсем поняв слова матери, но на всякий случай решил запомнить и спросить потом у знающего человека.

— Смотри, — ее ладонь коснулась его руки — ладонь теплая, как у живого человека. — Смотри, следи за полетом. Это важно.

Темира вновь подняла лук, направляя в небеса, наложила стрелу на натянутую тетиву. Та полетела — выше и выше…