Мэа-таэль задумчиво следил, как Тонгил заворачивает пакет и ставит на нем печать.
— Зря ты не позволил отрезать принцу ухо, — произнес он с сожалением. — Какое бы получилось замечательное приложение к посланию для князя! Маленькое, но емкое и многозначительное.
— Мэль, это уже три дня как не смешно, — устало отозвался Арон. — Знаешь прекрасно, что отдавать тебе Тималя я не собираюсь. Понимаю, не любишь ты чистокровных эльфов, я от них тоже не в восторге. Но займись лучше чем-нибудь полезным: Стаю проведай или посмотри, как поживает киретское посольство.
— Зануда ты, — пробормотал себе под нос полуэльф, но все же, под облегченный вздох Арона, направился к двери. Однако у порога развернулся, словно не замечая мученического выражения, вернувшегося на лицо Тонгила:
— Забавно, что у младшего ар-Корма оказался Темный Дар. Ты уже решил, что будешь с ним делать?
— Мэль, ты меня два часа достаешь одними и теми глупыми вопросами, — не выдержал Тонгил. — Исчезни наконец!
Мэа-таэль с преувеличенным испугом отшатнулся, потом сжал ладони у груди в знак почтения, принятый у кочевников, низко поклонился и воскликнул:
— Прости своего недостойного слугу, о великий господин! Не изволь гневаться, о великий господин! — за этой фразой последовал еще один низкий поклон. — Покорнейше исчезаю, о грозный и ужасный! — после чего, продолжая кланяться, спиной открыл дверь. Закрыл ее за собой, подмигнул стоящим неподалеку оборотням из стражи, один из которых на его чудачества вздохнул, а второй только покачал головой, — в отличие от стражников-людей, серые братья ни Тонгила, ни уж тем более его самого не боялись.
Хотелось размяться — отправиться со Стаей на ночную охоту или поучаствовать в тренировке — один на один с кем-нибудь из оборотней. Вот только, к сожалению, куча прочтенных свитков, ждущая его в кабинете, была намного меньше второй — с донесениями еще нетронутыми.
Солнце уже доползло до зенита, когда Мэа-таэль отодвинул очередное сообщение, откинулся на спинку кресла и устало потянулся. Итак, беспорядки в Радоге продолжаются — местные вожаки честно отрабатывают полученные золотые; мраморные каменоломни в предместьях Кирет-града затопило в пятый раз, расстроенный владелец начал искать покупателей — отлично! А вот — гм, забавно. Ни о чем подобном, перечисляя свои планы, Тонгил не упоминал.
Итак, двоюродный брат императора тайно ищет союзников для устранения монарха.
Что будет выгоднее — помочь с переворотом, а потом потребовать свою долю, или выдать заговорщика, опять же, получив кое-что от благодарного императора взамен? Да, интересная бумага, стоит отнести ее Тонгилу.
Поведение мага в последние дни Мэа-таэля интриговало и, пожалуй, радовало. После своего непонятного эксперимента, на все вопросы о котором Арон лишь морщился и переводил тему, маг сильно изменился. Причем полуэльфу казалось, что потеря памяти не была для этого изменения единственной причиной. Арон все больше вел себя не как чернокнижник, которого Мэль знал и которому служил последние годы, а как тот человек, с которым полукровка дружил в юности. Характер у этих двоих был действительно разный, причем Тонгил пятнадцатилетней давности Мэа-таэлю нравился куда больше.
Сегодня Мэа-таэлю взбрело в голову проверить, какому именно Тонгилу соответствует характер нынешнего. Арон выдержал почти два часа! Похоже, вместо потерянной памяти маг приобрел невероятное долготерпение. Мэль не отказался бы узнать название магического эксперимента, вызвавшего столь неожиданные — и приятные — последствия.
В дверь торопливо постучали, и, едва получив разрешение войти, внутрь скользнул личный слуга Мэля:
— Тар Митрил, простите, что беспокою, но вы приказали докладывать обо всем, что касается Тималя дарэ-Ореса.
— И что, с ним что-то произошло? — недовольно спросил Мэа-таэль.
— Боюсь, тар, что он серьезно ранен.
— Проклятый мальчишка! — полукровка торопливо поднялся. — Идем. По дороге расскажешь, как это случилось.
Как это случилось, Риен и сам толком не понял. Высокородного Тималя дарэ-Ореса он недолюбливал с первой их встречи в замке — и чувство это было четким, прекрасно объяснимым и абсолютно взаимным. А когда доброхоты объяснили, где и с кем юный эльф проводит ночи, к неприязни добавилась брезгливость и вместе с тем страх — уже за себя.
Тималь был не первым чистокровным эльфом, которого Риен встретил в своей жизни. Младший ар-Корм прекрасно знал, что людей остроухие считали немногим выше животных. Но только обычных людей. Человеческих магов эльфы боялись, ненавидели и уважали, то есть относились к ним как к равным.
Так уж распорядились боги, что магией владели все остроухие, вот только уровень Силы у них был очень и очень слабым — по сравнению с тем, который давался немногим счастливчикам-людям.
Хотя нет, с недавних пор Риен перестал воспринимать магический Дар как удачу. Когда-то, как и все мальчишки, он хотел быть магом, но магом Светлым, противоположный вариант даже не приходил ему в голову. И вот…
Прошло уже три дня после встречи с Росаной. Хотя, как понял Риен после расспросов тара Митрила, сестренка успела вызвать некоторые подозрения, сбежать ей удалось благополучно.
То ли полуэльф поверил уверениям юноши, что никакие гости к нему не приходили, то ли отложил настоящий допрос, но после первого разговора Митрил младшего ар-Корма к себе не вызывал. Однако на следующий день поставил его в известность, что, поскольку по причинам, Риена не касающимся, Тималь дарэ-Орес будет теперь находиться под домашним арестом, младшему ар-Корму предстоит следить, чтобы этот самый Тималь получал все необходимое. Пожалуй, сильнее «обрадовать» Риена мог только приказ постоянно находиться при самом Тонгиле. Данным распоряжением Митрил низводил наследника графа до обычного слуги. Это было несправедливо и унизительно в любом случае, но прислуживать эльфу…